Циммерман Оттилия Владимировна

Вся Пермь на 1911 год

 1911-01-01

Адрес-календарь

Отправлено: 08.12.13 00:01. Заголовок: "Вся Пермь на 1911..

"Вся Пермь на 1911 год" издание И.И. Мацкевича стр.60 Пермская частная мужская гимназия Циммерман Маркова Юлия Алексеевна -русс.язык -Екатерининская 12

Отправлено: 09.12.13 02:03. Заголовок: sgkv@mail.ru пишет: ..

sgkv@mail.ru пишет:

цитата:

Интересно, нумерация домов сохранилась?

Здесь сохранилась. Пока еще дом стоит...

Стр 66 Пермское 2- женское училище (Пермская №45, Есауловой)

Маркова Александра Григорьевна учительница. пермская №126

ГАПК Ф.р-1596.Оп.1.Д.92 Групповая портретная фотография преподавателей и выпускников Пермской мужской гимназии Циммерман и фрагменты ее.

Ф.р-1596.Оп.1.Д.92

 1915-01-01

Архив

ГАПК Ф.р-1596.Оп.1.Д.92 Групповая портретная фотография преподавателей и выпускников Пермской мужской гимназии Циммерман и фрагменты ее.

ГАПК Ф.р-1596.Оп.1.Д.88.Л.1 История частной мужской гимназии Циммерман с правами правительственной гимназии в г.Перми /записанная со слов бывшего ученика гимназии доцента А.А.Кюнцель/

Ф.р-1596.Оп.1.Д.88.Л.1

 1974-01-01

Архив

ГАПК Ф.р-1596.Оп.1.Д.88.Л.1 "История частной мужской гимназии Циммерман с правами правительственной гимназии в г.Перми /записанная со слов бывшего ученика гимназии доцента А.А.Кюнцель/"

История частной мужской гимназии Циммерман с правами правительственной гимназии в г.Перми

/записанная со слов бывшего ученика гимназии доцента А.А.Кюнцель/

Мои тетки, по линии матери, отличались человеколюбием и чрезвычайным добродушием своего характера. Старшая – Оттилия Владимировна Циммерман, также как и младшая Маргарита Владимировна, родились в семье бывшего старшего врача Областной клинической больницы Владимира Ивановича Циммермана (1964), отличавшегося либеральными взглядами, о чем свидетельствует его отчетные доклады по больнице, поминавшиеся по чествованию ее 100 летнего юбилея(см.музей обл.б-цы)

После окончания Мариинской женской гимназии в г.Перми сестры открыли школу для детей города, помещавшуюся первоначально в доме купчихи Ямовой, по бывшей Пермской улице /ныне ул.Кирова/, напротив дома, где помещается Райком Партии.

Количество детей в школе было по видимому невелико о чем можно судить по фотографии, сохранившейся до наших дней, сохранившейся до наших дней (см.фото).

Невелик был и учительский состав школы, при этом налево на фото стоят учредительницы школы и направо учительница Маркова, имя которой не сохранилось в моей памяти, хотя внешность как будто знакома и сидит законоучитель о.Добронравов, если я не ошибаюсь.

Впоследствии память моя сохранила еще одну учительницу школы, преподававшую и мне арифметику в младших классах-Александру Петровну Золотову, которая была приятельницей сестер и их сподвижницей. Она была женой врача-психиатра Михаила Ивановича Золотова, старого врача городской психиатрической больницы, с которым мне впоследствии пришлось вместе служить и бывать у них дома, почему может быть память и сохранила дольше внешность А.П.

Она всегда приходила в класс в чёрной юбке и серой простой кофте с отложным воротничком и золотой мелкой цепочкой на шее с часиками, тоже золотыми, за поясом. Она часто любила играть цепочкой перебирая ее в руках. Это была симпатичная добродушная дама.

Открытие начальной школы сестрами по-видимому имело место в 1905 году поскольку дети обычно начинали учиться в семилетнем возрасте и на фото мне можно дать как раз столько лет.

В дальнейшем моя память не сохранила чего-либо особенного и в моем обучении вплоть до переезда школы в другое здание более просторное, по-видимому, в зависимости от прибавления числа классов, когда школа превращалась в прогимназию /шесть классов/ и затем в гимназию – 8 классов. Это произошло при переезде школы в обширное здание на углу улиц ныне Горького и Луначарского – это был большой барский дом генерала Третьякова-каменное двухэтажное здание с анфиладой комнат /более 20 комнат/, красивым входом с чугунной лестницей, бальным залом с хорами для оркестра и по-видимому домашней церковью. Ныне там помещается Фармацевтический техникум. Дом имел 3 входа парадных и один «черный»-чрез кухню. Второй парадный вход был на улицу Горького, в настоящее время замурован. Чрез этот вход с крыльцом проходили в раздевальную и приемную комнату, библиотеку. Библиотека, как мне помнится, содержала полный комплект романов Густава Эмара, Майн-Рида, Вальтер-Скотта, чем я крайне основательно увлекался в детстве.

Комнаты эти выходили окнами с овальным верхом в сад с старыми липами в аллеях. Прямо из приемной можно было пройти в длинный коридор с классами по правую руку /младшие классы/ и подсобными помещениями по левую /уборные теплые/.

Сразу же после входа в коридор слева была дверь в жилые комнаты хозяек; через боковой дополнительный коридор можно было пройти в помещения, занимаемые младшей сестрой, Маргаритой Владимировной. Она жила в крайней комнате, выходившей во двор окнами, рядом располагалась маленькая комната старушки-экономки, ведшей хозяйство сестер-бывшей моей няни Аграфены Савельевны Лоскутовой, жившей в молодости у нас в доме. В коридоре и примыкавшей к нему столовой стоял огромный «белый» сундук старушки-няни моей, которая всегда меня встречала по приходе в гимназию и подкармливала всякими вкусными вещами. Плотная дверь с грузом на блоках отделяла эти помещения от небольшого коридора, ведшего в обширную кухню, где хозяйничала кухарка, она же видимо и сторожиха была.

Другая сестра – Оттилия Владимировна, называвшаяся начальницей гимназии, проживала отдельно в комнате, выходившей также на двор окнами, с краю здания. К ея комнате, где она жила, примыкала небольшая комната, уставленная партами, приготовительный класс, выходившая в коридор и через него в большой нижний зал, уставленный станками и верстаками для столярных работ, шкафами с оборудованием, инструментами и готовыми изделиями вроде деревянных ложек и т.д. Это был класс по обучению ручному труду-столярному и переплетному ремеслам, который преподавался учащимся. Учителем по труду был Михаил Яковлевич Дроздовский, он же был и помощником классного наставника. Впоследствии знание переплетного дела пригодилось мне не раз в жизни, переплетая собственные книги.

В том же зале у стены стояло черное пианино старшей сестры, которая хорошо играла на рояле. Вообще по характеру старшая сестра, Оттилия Владимировна, являвшаяся начальницей гимназии официально, отличалась замкнутым характером, суровыми и простыми привычками, в душе же своей была сентиментальна и хотя никогда не была замужем, но имела привязанности. Она была высокая, безусловно красивая женщина с строгими чертами лица и твердым характером. Когда утром я приходил в школу, и она встречала меня у няни всегда строго спрашивала меня мылся ли я достаточно хорошо, в особенности лицо и уши, чистил ли зубы и полоскал ли рот. Сама она отличалась всегда аккуратностью и простотой костюма, строгостью внешнего вида, хотя и носила золотые серьги в ушах с голубой бирюзой и мелкими брильянтами, на глухом вороте платья красовалась полукруглая брошка с камнем. Она свободно говорила по французски и преподавала этот язык в гимназии.

Может быть в душе ее была какая-то травма, переживание, которое её сильная гордая натура переживала в себе. Однако у нее, как и у младшей сестры, Маргариты Владимировны, были свои привязанности к некоторым из учеников – Женя Волков, юноша старших классов с длинными как у поэта волосами, красивый, у старшей сестры, и у младшей Попов Виктор Александрович, воспитанник ее с младших классов /Отец его служил кондуктором на железной дороге и был часто в разъездах/. Попов, впоследствии, когда уже имел свою семью, /после революции/, после смерти старшей сестры, приютил у себя младшую-Маргариту Владимировну, которая была принята как бабушка в его семье и умерла в престарелом возрасте в семье своего воспитанника. Как мне сообщала оставшаяся в живых «внучка», работавшая фармацевтом/. Обе сестры умерли в бедности, променявши все что имели на продукты питания в период гражданской войны. Так я слышал от кого то, что Оттилия Владимировна променяла свое пианино на мешок картошки, даже их могилы не известны, хотя похоронены они были на старом кладбище, давно уже закрытом. На консервацию.

Однако мы отвлеклись от описания здания гимназии в период расцвета деятельности на ниве народного образования.

Верхний этаж огромного по тем временам здания пройдя через теплую лестницу из кухонного коридора, состоял из нижеследующих помещений. Лестница имела свое продолжение еще и на следующий третий по счету этаж, состоящий из трех маленьких комнат, где как я помню проживал у теток моих племянник, сын их родного брата, тоже по фамилии Циммерман-Владимир-студент медик Казанского Университета-видный, интересный парень, прекрасный охотник/у него была великолепная для охоты собака/приезжавший летом к нам на дачу в деревню Конец-Бора и ухаживающий за моей младшей сестрой.

Лестница имела дверь сообщения в коридор верхнего этажа, направо сбоку располагался 5 класс/это в той части здания где была предполагаемая мною церковь/ с старинными полукруглыи окнами. Здесь учился в свое время Константин Львович Голшмид, в будущем профессор Медицинского Института. Следующими по коридору располагались старшие классы –шестой, седьмой и восьмой-младшие, как я уже отмечал, располагались внизу. С левой стороны коридора находилась учительская, уборная и далее большой зал с хорами для музыкантов и далее кабинет директора и еще кабинет физики. Обширная передняя/гардероб/ выходила на лестницу/парадную/, со второго этажа на улицу.

В зале, в углу здания располагалась большая икона в деревянном окладе, в рост человека, изображавшего Христа, перед ней всегда теплилась лампадка, красного цвета.

Каждое утро, перед уроками, происходила молитва, где выстраивались все классы и все педагоги во главе с директором, после которой начиналась учеба. Учителя были нижеследующие-как помнится-директор был действительный статский советник Григорий Иванович Орлов, ходил всегда в мундире со шпагой; мужчина маленького роста, солидный, он был переведен в Пермь из Уфимской гимназии, поселился в небольшом особняке, рядом с гимназией, пожилой, но еще не старый. У него была интересная, моложе его, жена и двое сыновей, учившихся в в реальном училище. Инспектором гимназии был Владимир Александрович Кюнтцель, мой родной старший брат/старше меня на 15 лет/, ставший впоследствии директором гимназии. Он же преподавал и физику в старших классах. Учителем истории был Сергей Григорьевич Макухин, человек высокого роста, худой, ходивший всегда в мундире, добрый и приятный собеседник, как говорили состоявший в партии социалистов-революционеров и якобы бывший под надзором полиции.

Географию преподавал учитель с высшим образованием, молодой, подающий надежды, с лисьим лицом, ходивший всегда в форменной тужурке по фамилии Васильев.

Он мало казался мне симпатичным и представлялся карьеристом. Учителем математики, кроме арифметики в младших классах, которую преподавала А.П.Золотова (сын ее, кажется, служил прокурором в Перми) был Николай Никанорович Горячев, сильный математик, имевший ученое звание старого времени-магистра чистой математики, впоследствии он переехал в г.Томск, где был профессором математики в Университете, как я слышал. Николай Никанорович был очень добрый человек, он имел собственный домик на улице Екатерининской и жил вдвоем с женой, довольно уединенно; детей у них не было, он любил выпить и иногда приходил в класс с синяками на лице уверяя, что упал в темноте и ушибся. Иногда он посещал ресторан 3 разряда-Трутнева/который помещался на углу улиц Екатерининской и Кунгурской, недалеко от его дома/. Некоторые гимназисты старших классов /и я в том числе, иногда/ посещали заднюю комнату ресторана, которая и была приспособлена для посещений негласных лиц. С Н.Н., уже будучи в 8 классе гимназии, мы однажды совершили путешествие на пароходе до Нижнего Новгорода на Нижегородскую ярмарку. Мы были с приятелем С.И.Шумским /впоследствии профессором-отоларингологом в Ташкенте/ и каждому из нас дорога и питание обошлись по 14 рублей всего.

Ботанику и зоологию преподавал в гимназии Евгений Дмитриевич Булдаков, тогда эти науки назывались природоведением, симпатичный, очень добрый человек, живший неподалеку от гимназии в собственном доме с балконом, по улице Вознесенской вблизи т.н. Тюремного сада /теперь сад имени декабристов/. Он был женат недавно на учительнице немецкого языка, маленькой и толстенькой немочке, которая хорошо играла на рояле.

Латинист был мужчина средних лет в очках, ходивший в куртке вроде блузы, Лучинин, мне помнится только о нем что даваемые им задания и переводы на дом Цезаря, Овидия, Назона и других классиков, которые мы гимназисты, конечно переводили легко с помощью «подстрочников» с точными переводами. Эти «ключи» печатались, по-видимому, нелегально и стоили довольно дорого и их трудно было достать. В последствии латинский язык преподавал Такаев? .

Русский язык преподавался учителем Опариным Алексеем Петровичем, если память мне не изменяет. Он был некрасив, всегда красный, лицо прыщеватое, в пенсне на носу, одет в мундире, молодой, при разговоре брызгал слюной, любил цитировать Пушкина из Евгения Онегина, стремился нравиться женщинам. Как педагог он был достаточно хорош и опытен. Но был очень строгим преподавателем, жизнерадостен.

Учительницей французского языка была Третьякова, моложавая дама, неинтересная, полная и крупная Елизавета Александровна, бывшая воспитанница Института благородных девиц в г.Казани, дочка владельца здания гимназии, добрая и хорошая женщина, замужем не была. Несколько лет назад она приносила в областную больницу, где лечилась по физиотерапии, оставшиеся после ее отца книги и бумаги /отец ее Третьяков, был врач, потомок генерала строившего здание гимназии, по-видимому имел в аренде курорт Курьи Уральские около Свердловска, существовавшего в 19 столетии – о чем я читал брошюру по имени автора.

Учительницей немецкого языка была Маргарита Владимировна Циммерман, одна из хозяек, чрезвычайно добрая, простая и человеколюбивая женщина. Я не помню, чтоб когда-либо видел ее сердитой, всегда отзывчивая и скромная она завоевывала доверие окружающих.

Учителем физики был брат мой Владимир Александрович Кюнтцель. Он окончил физико-математический факультет Казанского Университета, работал преподавателем физики в Варшаве, Самаре и наконец в Перми /бывшая Александровская женская гимназия/ и после революции на Рабочем факультете Пермского Университета, СельхозИнституте, Пермском Педагогическом Институте, Институте прядильных культур доцентом, имел целый ряд научных трудов по физике и метеорологии, которую и преподавал в Институтах. Владимир Александрович был отзывчивый, добрый человек, мне в место отца, который рано умер, воспитывал меня, и я ему многим обязан, ибо он содержал всю нашу семью и заботился о нас. Он увлекался физикой, в особенности радио, метеорологией и астрономией.

Я помню его опытные установки по первым радиопередачам в гимназическом физио-кабинете, как он демонстрировал нам на уроках передачу электроволн по радио через стенку кабинета в соседнюю комнату. Он был несколько лет инспектором гимназии, а потом некоторое время и директором, после перехода Г.А. Орлова /директора/ во вторую городскую гимназию. Владимир Александрович был видный мужчина, статный и высокий ростом, красивый и мужественный, часто нравился женщинам.

Преподавателем физкультуры /была у нас, и такая дисциплина/ был выписанный их Чехословакии чех, по национальности, по фамилии Халупа, уроки гимнастики проходили в арендованном на этот предмет зале при Реальном училище, которое располагалось наискосок гимназии. Все ученики занимались только в форме – синие трикотажные брюки со штрипками и поясом – трехцветным т красивым, в майке белой, в туфлях. Уроки проходили в форме гимнастических упражнений и игр – тянули канат, перетягивали, прыгали с трамплина, работали на параллельных брусьях и кольцах. Впоследствии, один раз я даже получил открытку приветственного характера от учителя Халупы, который писал ломанным русским языком с Олимпийских игр того времени в которых он участвовал за границей.

Была в гимназии и должность воспитателя – это был помощник классного наставника /как он назывался/ Александр Григорьевич Захаров прекрасный, добрый человек, всегда одетый в форменную тужурку, пожилой и симпатичный. Впоследствии я встречал его в больнице, где он лечился, он служил вахтером при Горсовете.

Обязанности его заключались в наблюдении за поведением гимназистов, в особенности в неурочное время.

У него был тоже помощник-Михаил Яковлевич Дроздовский, его родственник, учитель по труду, о котором я уже говорил –впоследствии, когда я уже работал он занимался изготовлением деревянных полочек разрисовывал их и продавал в магазин бр.Шиляевых /это было во время НЭПа/, мы неоднократно с ним ездили на речку Быковку, где водились хариусы и рябчики в лесу и мы на них охотились и ловили рыбу. Он переехал потом в другой город, женился и в свое время просил меня подтвердить его работу в гимназии для получения им пенсии.

Был в гимназии и доктор по фамилии Ложкин Виктор Николаевич, он был военным врачом и совмещал эту работу, ходил всегда в форме и с шашкой. Его супруга была очень энергичная дама, а муж выпивал. Впоследствии, когда я работал в Психиатрической больнице мне приходилось бывать у них в гостях – там всегда было оживленно и весело. Мой приятель впоследствии М.Я. Дроздовский через супругу доктора Ложкина устраивал на комиссию свои работы по продаже столярных изделий, в магазин частной торговли.

На самом верхнем этаже здания у моих теток, как я уже говорил, проживал родственник-племянник их Владимир Эрнестович Циммерман, студент медик Казанского университета, прекрасный охотник. У него была хорошо выдрессированная породистая охотничья собака из породы лягавых – пойнтер, с которой он часто приезжал к нам в гости в деревню Конец-Бора, где жила на даче моя семья. Впоследствии он застрелился по неизвестной причине.

В течении ряда лет происходило постепенное превращение начальной школы, на основе частного учреждения, в прогимназию и гимназию с правами правительственных гимназий, при этом несомненно гимназия как частное учреждение могла удержаться только при финансовой помощи государства, ибо средства вносимые в качестве платы за право учения были, конечно, недостаточными для содержания гимназии.

Мне кажется я слышал, что значительную помощь моим теткам оказывал бывший директор департамента народного образования Николай Александрович Андриянов, дальний родственник их. По-видимому в благодарность за поддержку, тетки приютили у себя в 1916 году побочного сына этого родственника, старше 30 лет, умственно недоразвитого, проживавшего у них в мезонине. Он был слаб здоровьем и вскоре умер. В 1914 году началась Великая Отечественная война и мне помнится, что сестры на свои средства содержали госпиталь для раненых солдат прибывавших с фронта. Госпиталь был примерно человек на 30 или более и помещался в бывшей гостинице, большом каменном здании в Разгуляе /теперь по улице Кирова/. Вообще, тетки были крайне отзывчивы на всевозможные благотворительные дела и все что имели отдавали на благо ближнего. Помню также как они устраивали благотворительную лотерею в городском оперном театре в пользу раненых воинов в те годы. Помню, что билет стоил 50 коп. и я выиграл однажды маленький самовар, между тем как главным выигрышем была корова. В гимназию могли поступать все без ограничения, однако плата за учение была высокой /75 рублей в год/. Между тем, родительский комитет гимназии был очень деятельным и активным, как сообщает в своем письме бывший ученик гимназии, «циммерманщик» - как их называли-Николай Михайлович Шибанов /в настоящее время пенсионер-врач-психиатр Свердловской психиатрической больницы/см.фото/

Председателем комитета был Матвеев, отец гимназиста Матвеева, организатора комсомольских организаций г.Перми /мемориальная доска на стене здания бывшей гимназии/. «Гимназия Циммерман была самая демократическая из трех гимназий имевшихся в городе», пишет т.Шибанов. Родительский комитет пользовался заслуженным вниманием и уважением со стороны педагогического совета гимназии и родителей. Серьезные вопросы, как исключение из гимназии, освобождение от платы за правоучение, нуждающихся учеников, не проходили мимо родительского комитета. Нуждающимся ученикам устраивали стипендии имени владелицы пароходов Любимовой, и он Шибанов был среди таких учеников, освобождался от платы за правоучение в 1917 и 1918 годах и получал «на стол» 30 рублей стипендии им.Любимовой. Всем этим, пишет он, обязан он был младшей сестре из содержательниц гимназии, Маргарите Владимировне Циммерман. «В эти годы», пишет он, «гимназия имела свою столовую в которой было введено самообслуживание. Столующиеся гимназисты сами брали на подносах ржаной хлеб, суп, второе и третье». К столовой были прикреплены некоторые студенты. Столовая находилась на углу улиц Сибирской и Пермской, на правой стороне если идти к Разгуляю в старом городе. В старших классах был введен военный строй и «соколиная» гимнастика. Гимназистам предоставлялись по небольшой стоимости /3 рубля/ сапоги из брака Земгора, которыми пользовался тов.Шибанов зимой и летом. Он пишет, что всегда вспоминал добрым горячим словом Маргариту Владимировну Циммерман, которой он обязан окончанием гимназии.

В одном из своих писем т.Шибанов пишет, что был еще в гимназии учитель словесности, как тогда называли этот предмет Захаров Иван Михайлович, ставший впоследствии научным сотрудником Пермского университета в ученом звании доцента по русскому языку, живой, энергичный человек, теперь уже умер.

Т.Шибанов сохранил фотографию того времени-учеников гимназии, выпускников 1918 года. Он же упоминает еще об одном учителе гимназии, о котором и я вспоминаю, ибо он преподавал словесность в старших классах, это был Малаховский Всеволод Антонович, ставший потом профессором в г.Куйбышеве еще до войны, со слов т.Шибанова из его писем.

фотография из ГАПК

 2018-06-02

Архив

Сестры О.В. и М.В. Циммерман среди учеников открытой ими школы. (качество снимка, правда, не очень)

Кто-нибудь знает даму в правой стороне снимка?

из Истории Частной мужской гимназии Циммерман в г.Перми

/записанная со слов бывшего ученика гимназии доцента А.А.Кюнцель/

цитата:

После окончания Мариинской женской гимназии сестры открыли школу для детей города, помещавшуюся первоначально в доме купчихи Ямовой, по бывшей Пермской улице /ныне ул.Кирова/, напротив дома, где помещается Райком Партии.

Количество детей в школе было по видимому невелико о чем можно судить по фотографии, сохранившейся до наших дней (см.фото).

Невелик был и учительский состав школы, при этом налево на фото стоят учредительницы школы и направо учительница Маркова, имя которой не сохранилось в моей памяти, хотя внешность как будто знакома и сидит законоучитель о.Добронравов, если я не ошибаюсь

Композияция похожая, может это и есть учительница Маркова